Пляс «Козуля» здесь не называют кадрилью. Кто-то из них сказал, что это одно и то же, а другие говорят - нет, кадриль – это другое. Моя мама, она старше, так совсем не слыхивала такого названия как кадриль.
«Козулю» пляшут под гармонь и поют частушки. Для пляса нужны четыре пары, восемь человек, – «восьмёра» ещё называют. Если три пары собирались, то плясали «Трояка». Нас собралось восемь человек, - четыре пары. Шесть человек уже было, кто умели плясать, я и моя сестра встали в круг и дополнили недостающих. В этом плясе четыре человека стоят по кругу все шесть колен, а другие 4 человека - пляшут в кругу, и после каждого пляса подходят к тем, кто стоит, и в парах кружатся и делают подкрутку.
Пляшущими в кругу были обычно парни, а девки стояли по кругу. Но, если не было парней, то плясали в кругу девки и кружились с девками. После того, как девки спляшут всю шестизарядную «Козулю», менялись в парах. И снова пускались в пляс. На каждый пляс – своя партия частушек.
Как гармонь заиграла, - наши молодые бабушки пошли в пляс и частушки полились одна за другой. Это было удивительно, у них сразу получилась «Козуля». А ведь они все из разных деревень и много лет не плясали. А как будто только вчера плясали. Говорят, частушки подзабыли. Открыли «Вестник» и стали брать частушки оттуда. Потом они вспомнили много других частушек. Я их просила записать свои частушки в тетради, дома. «Козулю» сплясали два раза. И дальше решили сделать перерыв.
После перерыва разохотились и сплясали ещё и «Русского» с частушками. В этом плясе все ходят по кругу и пляшут. Одна запевает частушку, другие подхватывают. В это время не пляшут, но движение продолжается по кругу, а как частушка закончилась, снова пляшут. Я удивилась, что ногами они перебирают в плясе совершенно одинаково, как и в «Козуле». Наигрыш к «Козуле» тоже оказался одинаковым, как и к плясу «Русского». Говорят, что раньше наигрыш «Русского» в «Козуле» был только в первом и шестом колене, а второй, третий, четвертый и пятый - разные. И, говорят, что раньше песни пелись к каждому колену, и знали эти песни старшие, которых уж нет в живых.
Гармонист Михаил Петрович у нас разохотился и играл, что вспомнит. Заиграл вальс, участники встали в пары, пошли в вальсе кружиться. Заиграл «Семеновну», этот пляс и песни не припомнили в этот раз. Заиграл «Краковяк», вышли три пары и в парах кружились и приплясывали. И складно получилось. Потом еще раз плясали «Русского». И напоследок еще раз сплясали «Козулю». И в этот раз «Козулю» плясали спокойно и уверенно, и более собрано, чем в самом начале.
Собирались мы за столом на чаепитие и в первый перерыв и после того, как наплясались. Бабушки раскраснелись и за разговором многое что вспомнили: и песни, и частушки, и что было в их молодости, и свои беды.
Нашу встречу старики назвали Праздником, и благодарили, что их собрали.
У нас была видеосъёмка, и все это записано. Помогал мне в этом Игорь Митюнин. Фотосъемку плясов мне помогала делать Ольга Ермакова. Я благодарна всем, кто мне помогал в устроении сборов.
Наигрыши к плясу «Козуля», «Русского», «Походного», «Семёновны»
На следующий день я поехала на автобусе в деревню Данилов-Починок к гармонисту Александру Павловичу Воеводину, ему 78 лет. Я ехала не одна, а с его сестрой Валентиной. Она мне помогала. Там я записала наигрыши к «Козуле», как он помнит. К какому колену, и какие наигрыши сыграл Александр Павлович, я этого не знаю. Возможно, кто-то из гармонистов попробует разобраться в этих наигрышах, и эти сборы станут находкой.
Что точно вспомнил Александр Павлович, это наигрыш «Походного» и немного мужских частушек. В игре «Походного» частушка поется не вся сразу. Две строчки споются, - проигрыш, и потом поется вторая часть частушки. Это воспринимается по-другому, чем, если бы пропевалась сразу вся частушка. Александр Павлович рассказал, что раньше играли «Походного», как соберутся на Беседу в другую деревню, и всю дорогу шли с частушками под гармонь, да не под одну. Но, говорит, это было чисто мужским. Девки ходили отдельно и пели свои песни или частушки. Гуляли раньше до трёх-четырех ночи.